|
К.А. Москаленко:
Спасибо. Я еще представляю Московскую городскую коллегию адвокатов. Конечно, не всю ее часть, а ту, которая специализируется на подготовке обращений в Европейский Суд по правам человека.
Я выслушала здесь не менее 20 выступлений официальных представителей властей и, в общем-то, уже засобиралась, поняв, что дело защиты прав человека - это дело только российских властей, а адвокаты и практикующие юристы к этому вопросу, по видимому, никакого отношения не имеют. Но неожиданно мне сказали, что мое выступление все-таки состоится.
Я тоже буду критиковать суд, но только не Страсбургский, хотя у меня есть критические слова и в адрес Секретариата, и в адрес тех писем, которые мы иногда получаем в ответ на наши обращения. Все могут быть недовольны, все по-разному могут это оценивать. Но я бы хотела вернуться на нашу родную землю, на территорию нашей большой страны и несколько слов сказать о том, какие, с моей точки зрения, у России будут проблемы, по каким статьям, и почему на нынешний момент эти проблемы будут непреодолимы? Во всяком случае, с моей точки зрения, власти не делают реальных шагов по решению этих проблем.
Вот, например, Станислав Александрович Разумов выступал, говоря о том, что новый УПК во многом решит проблему равенства сторон в процессе и другие вопросы, связанные со статьей 6 Европейской Конвенции: "…Право на справедливое судебное разбирательство". У меня не сложилось такого впечатления после изучения нашего УПК. И там перекос в обвинительную сторону совершенно очевиден, но, самое главное, что наши судьи, по какому Кодексу они ни проводили бы судебное разбирательство, имеют сознание лиц, которые по-прежнему борются с преступностью. Они часто собой подменяют прокурора, они иногда слушают дела вообще без прокуроров и, если вы меня спросите, кем они там выступают, задавая изобличающие вопросы подсудимому, я думаю, ответ будет прост. Они привыкли быть прокурорами, у них "бэкграунд" такой - прокурорско-следственный, вы практически не найдете там судей с адвокатским бэкграундом. В последнее время некоторые адвокаты становятся судьями, это хорошие, порядочные адвокаты, которые зарекомендовали себя на прокурорско-следственной работе ранее. Мы имеем тот процент оправдательных приговоров, который мы имеем. Но это еще не вся трагедия. Трагедия заключается в том, что помимо отсутствия оправдательных приговоров, нет вообще склонности к оправдательной составляющей. Это не только отсутствие оправдательных приговоров. Это еще и отсутствие готовности суда разделить позицию защиты, когда она говорит, например, об избыточной квалификации. Но все эти вопросы вообще неподсудны Страсбургскому Суду, и наши граждане часто пытаются обратиться в Страсбургский Суд совсем не по тем вопросам. И просят нас, адвокатов, это сделать, мы помогаем им в этом, но только от их собственного имени. Наша организация, наш адвокатский филиал не может быть цензором, мы не имеем права выдвигать какую-то преграду на их пути! Порой мы просто консультируем и рассказываем, как это сделать.
Так вот, какие проблемы могут возникнуть у Российской Федерации? Я думаю, что это - все те статьи, которые оказались вовлеченными в обсуждение по делу Калашникова. Я не собираюсь обсуждать сейчас это дело. Я полагаю, что каждый из нас, причастный к делу, имеет свою точку зрения на то, каким будет окончательное решение Европейского Суда, мы его прочитаем и будем знать. Но - статья 3 Евроконвенции была признана приемлемой, и эта статья будет причинять российским властям очень много хлопот. Речь идет и о пытках, и о принуждении дачи показаний. Это очень трудно доказывается, и очень трудно подтверждается фактом причинения телесных повреждений, во всяком случае, фиксацией таковых. Но у нас несколько таких дел. Российская прокуратура могла бы проявлять меньше толерантности в случаях, когда выявлены прямые факты телесных повреждений, а она отказывает в возбуждении уголовных дел! Суды вообще не принимают никаких доказательств этого и полностью уходят от обсуждения таких вопросов. Я думаю, что такие дела у нас наконец накопились, и мы будем направлять жалобы по ним, часть их уже направлена.
Это также и проблема условий содержания. Я участвовала в обследовании 15 пенитенциарных учреждений от Владивостока до Архангельска, и по всей стране я встречалась с сотрудниками ГУИНа и начальниками учреждений и администрации. Некоторым из них хочется поклониться в ноги, они принимают все близко к сердцу и "латают дыры" из-за недостаточного финансирования. Они понимают, что охранник, который голоден сам, не может выполнять свои функции. Они говорили о своих проблемах, о том, что российские власти должны уже задуматься о судьбе сотрудников пенитенциарных учреждений, а не только тех, кто там содержится. Поскольку эти вопросы очень тесно связаны, мы будем иметь проблемы, особенно с условиями в следственных изоляторах, где, как мы понимаем, содержатся и невиновные люди. У нас этого понимания на практике нет. Это означает нарушения, в том числе и принципа презумпции невиновности.
Я полагаю, что у нас будут большие проблемы и со статьей 5, я имею в виду статью 5.2 (По-видимому, речь идет о части 3 статьи 5 ЕКПЧ - прим. ред.). Это, прежде всего, заочное избрание меры пресечения. Человек должен незамедлительно доставляться (к судье - прим. ред.), а человек не доставляется, и ему избирается санкция заочно. А это уже напрямую нарушает статью 5.2. Таких оговорок Российская Федерация не делала, и делать не могла, потому что ни в одной статье не написано, что это может производиться заочно!
Я полагаю, что, как и в деле Калашникова, у адвокатов, ведущих такие дела, будут все основания поднимать вопрос о нарушении статьи 5.3. Я думаю, мы сейчас убедились в том, что у нас полностью отсутствует так называемая "презумпция освобождения" до приговора суда в том случае, если дело не рассматривается в разумные сроки. "Разумные сроки" - понятие неоднозначное, все мы это прекрасно осознаем. Статья 5.3 очень сложна для понимания, и, я думаю, что в связи с делом Калашникова мы немного осознали серьезность этой нормы для российских властей. Если приговор отменяется из-за нарушения прав судебной инстанцией, а человек продолжает содержаться под стражей, и само судебное заседание продолжается 1-2 дня, то понятно, что такого человека необходимо освободить из-под стражи. У нас такой практики нет.
Наконец, со статьей 6 проблемы у всех стран, это естественно, потому что она часто сопровождает жалобы по другим статьям. Но право на защиту, я думаю, очень серьезно нарушается именно в нашей стране - в контексте статей 6.1 и 6.3. По статье 6.1 мы отмечаем практически по всем делам толерантность судебных органов к доказательствам, полученным с нарушением процессуального закона. Норма УПК, декларирующая, что такие доказательства не должны приниматься и использоваться при вынесении приговора, постоянно нарушается. Здесь мы нарушаем российский закон.
И последнее. Кто-то сказал, что российские суды приблизились к международным стандартам. Беда в том, что в российском суде вы даже не смеете употребить ссылку на Европейскую Конвенцию. В Нижегородской области по делу правозащитника, которого арестовали и запретили заниматься правозащитной деятельностью, прокурор просил вынести защите замечание за то, что она, не уважая российские законы и российский суд, ссылается на эту непонятную и никому не нужную Европейскую Конвенцию!
Вы понимаете, что у практикующего адвоката есть что сказать, но - спасибо за внимание! Я на этом заканчиваю. Хочется поблагодарить компанию "Гарант" за приглашение и вручить им результат практического опыта (книгу) нашего Центра международной защиты прав человека. Спасибо.
|
