Дискуссия экспертов: "Иракский кризис и интересы России" [3] Каков баланс потерь и успехов России в ходе кризиса?

Вячеслав Никонов,
президент фонда «Политика»:

— Кремль очень грамотно позиционировал себя в отношении российского общественного мнения накануне избирательной кампании, в отношении мусульманских регионов, благоприятного исхода референдума в Чечне. Позиция России в значительной степени отвечает и доминирующим позициям в мировом общественном мнении. В какой-то степени усилилось и доверие между Россией и европейскими странами, хотя я бы этого не преувеличивал. Потому что за период партнерства с Францией и Германией по поводу Ирака мы не решили с ними ни одной важной для нас проблемы: ни по Калининграду, ни по нашему вступлению в ВТО, ни по шенгенским правилам. Напротив, представители социал-демократии Шредера выступили с инициативой военного трибунала по Чечне.

Теперь о потерях. У нас нулевые позиции в постсаддамовском Ираке. Новая иракская власть, какая бы она ни была, не будет в полной мере учитывать наши интересы. Есть определенные потери в российско-американских отношениях, хотя и несмертельные.

М.Маргелов.

Михаил Маргелов,
председатель комитета по международным делам
Совета Федерации РФ:

— Мы вошли в период ломки старой системы не сегодня. А с 1989 года, когда упала Берлинская стена, распался Варшавский Договор, рухнул Советский Союз, когда вообще начала рушиться вся система миропорядка, сложившаяся после Второй мировой войны. Сейчас мы наблюдаем лишь продолжение и развитие этого кризиса. Причем все державы в равной степени несут ответственность за то, что в период этой ломки они не думали над тем, как структурировать мир по-новому. И, по сути дела, пользовались остатками системы по поддержанию международной безопасности, которая сложилась после Второй мировой войны. Она была хороша для периода противостояния двух мировых систем и двух военных блоков. Для сегодняшнего мира, когда идет решение проблем во внеблоковом формате, она не годится.

Давайте посмотрим на список международных институтов, сложившихся после Второй мировой войны и доживших до сегодняшнего дня: ООН, НАТО, Совет Европы, Евросоюз, ОБСЕ. Простите, зачем нам сейчас ОБСЕ? Хельсинкский процесс закончился. Надзирать за выборным процессом, где нужно, может Совет Европы. Понятно, что Совет Европы и дальше будет концентрироваться на гуманитарных проблемах и правах человека, Евросоюз — на экономике, НАТО — на военных вопросах. Но после вступления в Евросоюз и НАТО новых членов характер этих организаций тоже принципиально изменился.

Нуждается в самом серьезном и кардинальном реформировании и ООН. Да, военные действия без санкции Совета Безопасности ООН предпринимались и раньше: Советский Союз вошел в Венгрию в 1956 г., потом, в 1968 г., — в Чехословакию, а в 1979 г. — в Афганистан. НАТО вошла в Югославию. Опасность заключается в том, что англо-саксонское право строится на прецеденте. И если эти прецеденты превратятся в норму, то мы получим систему, при которой сильная страна по своему усмотрению будет менять режим в слабой стране, если он ей не понравится. Этим должно озаботиться мировое сообщество. Либо мы переходим к жизни по законам джунглей — кто сильный, тот и прав. Либо модернизируем правила игры и отстраиваем новую систему международной безопасности.

Андрей Кокошин:

— Нас ждет гигантского масштаба международный кризис, совершенно другой по природе: вот-вот на повестку дня встанет серьезная проблема, ушедшая в тень иракского конфликта, — это Северная Корея. У меня, например, нет никаких сомнений, что КНДР полным ходом идет к обладанию ядерным оружием.

Я почти на 100% уверен также, что следом за этим появится ядерная Япония. Японцы уже фактически имеют ракетоноситель — его просто надо адаптировать к ядерной боеголовке. А ядерный боеприпас, по некоторым оценкам, Япония может создать в течение двух-трех недель. Это будет совершенно новая ситуация, в которой нам придется жить и к которой надо готовиться.

Мир приступил к большому переделу, во многом напоминающему события начала ХХ века. Каждая страна заботится о собственном ареале безопасности. Конечно, совместные усилия России, Франции, Германии, Китая по сохранению норм международного права и ООН очень важны. Но одновременно Франция усиливает свои позиции в Северной Африке, Германия формирует то, что называется Mittel-Europa. Китай формирует свою сферу влияния. Для России единственная сфера влияния — это постсоветское пространство. Организация Договора о коллективной безопасности должна превратиться в полноценную политико-военную организацию: об этом всерьез говорят наши партнеры по ДКБ. Ведь все сейчас чувствуют «дыхание на загривке»: новая обстановка создает совершенно новые условия существования для постсоветских элит. После того, что произошло в Ираке, многие из них, которых считают на Западе коррумпированными, антидемократическими, авторитарными и даже тоталитарными, стали серьезно задумываться, что может произойти с ними в недалеком будущем. Для нас на фоне попыток радикального изменения режимов в различных странах наиболее мудрым является придерживаться эволюционного характера перемен. В частности, попытки быстро превратить Северную Корею в процветающее демократическое государство приведут к убийственному результату, вплоть до ядерной войны.