Глава Центральной топливной компании Шалва Чигиринский рассказал о своем видении конфликта на Московском нефтеперерабатывающем заводе корреспонденту "ГАЗЕТЫ" Людмиле Романовой.

- В августе Московский НПЗ работал с минимальной загрузкой и чуть было не оказался на грани остановки. Это стало предметом разговора фактического владельца «Сибнефти» Романа Абрамовича с мэром Москвы Юрием Лужковым. Месяц завод работает нормально. С чем связан новый виток конфликта?
- Мы шли на многие компромиссы. Мы подписали долгосрочный контракт с «Сибнефтью» на поставку не менее 350 тысяч тонн нефти в течение года.
- Но совет директоров не утвердил эту сделку…
- Сейчас не утвердил, конечно. Идет такой саботаж. Мы включили в работу завода большое количество специалистов из «Сибнефти». Кстати, хороших специалистов, нормальных людей, которые должны были работать в режиме независимого менеджмента. Но они зависели. Они приказы получали из «Сибнефти». Мы согласны с тем, что завод должен быть предприятием, где акционеры могут осуществлять свои права в рамках собрания акционеров, а менеджмент будет независимым.
- Каких еще уступок хотела «Сибнефть»?
- Отдать полностью управление заводом в руки «Сибнефти». Вот как сейчас есть. Весь вот этот совет директоров они избрали. Дальше я не знаю, что они будут делать. Это все вне правового поля.
- Вы пытались пообщаться с Абрамовичем или Швидлером?
- А зачем? Я знаю Абрамовича очень хорошо. Я знаю господина Швидлера. Но мы с ними не говорили. Они прекратили контакты с нами еще несколько месяцев назад. Мы писали письма, но безрезультатно.
- Как складываются ваши отношения с Юрием Лужковым? Мэра Москвы не тревожит ситуация вокруг завода?
- Это слухи из того лагеря. У нас нормальные деловые отношения.
- А каким образом Лужков одобрил кандидатуру Пешкова в качестве гендиректора завода, если мэр Москвы не является акционером МНПЗ…
- Мы ему позвонили и спросили, не имеет ли он чего-либо против этой кандидатуры. Он сказал, что не имеет. Что Пешков будет директором завода, а предприятие будет надежно защищено.
- Вы видите возможности для компромисса с «Сибнефтью»?
- Акционеры должны договориться, как они будут сосуществовать на заводе. Мы ничего не хотим отдавать и ничего не хотим забирать. Когда все это закончится, когда пушки перестанут стрелять, будет компромисс.
- В конце сентября аффилированная с «Сибнефтью» структура Gregory Trading подала иск в Московский арбитражный суд, где вы обвиняетесь в превышении должностных полномочий в качестве председателя совета директоров МНПЗ. Кроме того, было написано заявление в прокуратуру с требованием о дисквалификации вас как менеджера…
- Если я такой плохой менеджер, как тогда мне удалось столько всего создать? Хотя бы сеть заправок BP, которой я горжусь. Я вообще воровать не умею.
- Вам еще не приходила повестка в суд или прокуратуру?
- Нет. Но если придет, я обязательно туда пойду.
- Вы являетесь одним из инициаторов создания Московской нефтегазовой компании, сырьевой базой которой должны стать месторождения фирмы «Сибнефть-Югра». Сколько нефти там сейчас добывается?
- На пике добыча будет от 8 до 10 тысяч миллионов тонн. Сейчас «Сибнефть-Югра» добывает 5--6 тысяч баррелей в день, то есть 30 тысяч тонн в месяц.
- Но это гораздо меньше, чем необходимо Москве.
- Да, но разработка только началась. И потом, строилась труба, по которой пойдет большая нефть. Сейчас она уже сдана.
- МНГК должна была гарантировать безопасность столичного топливного рынка?
- Не только. Ведь в рыночных условиях нефть имеет цену. Это товар, который может быть продан там, где на него есть спрос. Главное, чтобы нефть была. Это как деньги. Они могут лежать где угодно. Это советская психология: вот есть колхоз, у которого есть свои огурцы, свои цыплята, свои квартиры. Для нас главное иметь нефть как товар. Например, мы ведем переговоры с «ЛУКОЙЛом», «Татнефтью» и ТНК. Московский НПЗ сейчас чуть ли не единственный завод, не входящий в структуру нефтедобывающей компании.
- Что нужно сделать, чтобы на столичном бензиновом рынке не было ни монополии, ни дефицита топлива?
- Москва - это столица России. Россия - страна. Значит, в стране надо что-то делать. Мы сейчас столкнулись с инерцией прошлой эпохи. Я думаю, что эта вакханалия рано или поздно прекратится. Сейчас новая власть, новое правительство, новый президент.